Театр Теней - Страница 81

Некоторые из них захихикали, представив себе эту картину. Но остальные были мрачно-серьезны.

– И как ты это сделаешь?

– Я подготовлю своих людей, чтобы они не погибали из-за ошибок. Я соберу оружие, которое нам нужно, чтобы никто не погиб из-за того, что не был вооружен. Я буду действовать тайно, чтобы мы не навлекли на себя гнев тигра, пока не будем готовы так сильно его ранить, чтобы он уже никогда не оправился.

– Ты не принесла с собой атомную бомбу, госпожа? – спросила та же карга. Явно из недоверчивых.

– Использовать такие вещи – оскорбление для Бога, – сказала Вирломи. – Бог мусульман сжег свой дом и повернул лицо свое против них за то, что они применяли такое оружие друг против друга.

– Я пошутила, – устыдилась карга.

– А я нет. Если вы не хотите, чтобы я использовала ваших мужчин так, как я описала, скажите мне, и я уйду и найду другое место, где со мной согласятся. Быть может, ваша ненависть к китайцам не так сильна, как моя. Быть может, вы довольны тем, что делается на этой земле.

Но они не были довольны, и ненависть их, похоже, была сильна.

Вопреки обещанию, на обучение было немного времени, но Вирломи не собиралась использовать этих людей для открытого боя. Им предстояло быть диверсантами, саботажниками, подрывниками, ворами. Они сговаривались со строительными рабочими о краже взрывчатки, они учились ею пользоваться, они строили сухие склады в земле в джунглях, лепившихся к крутым холмам.

И они ходили в ближайшие селения и вербовали других, и те шли еще дальше и дальше, строя сеть диверсантов возле каждого моста, который можно было взорвать, чтобы лишить китайцев возможности пользоваться дорогами через границу Индии для перевозки и снабжения войск.

Репетиций быть не могло, никаких прогонов всухую. Ничего нельзя было сделать, чтобы не привлечь к себе подозрения. Вирломи запретила своим людям как бы то ни было провоцировать китайцев или мешать бесперебойному движению китайского транспорта в горах и холмах.

Некоторые брюзжали по этому поводу, но Вирломи сказала:

– Я дала слово вашим женам и матерям, что вы не будете погибать напрасно. Еще много будет впереди смертей, но лишь тогда, когда они помогут чего-то достигнуть, чтобы выжившие могли сказать: «Мы это сделали, а не кто-то за нас».

Она больше не входила в селения, но жила там, где жила когда-то: в пещере возле моста, который взорвет сама, когда придет время.

Но она не могла позволить себе быть отрезанной от мира. Поэтому три раза в день один из ее людей входил в сеть и проверял ее почтовые тайники, распечатывал пришедшие туда письма и приносил ей. Она научила их, как стирать информацию из памяти компьютера, чтобы никто не увидел то, что компьютер показал ей. А принесенные распечатки она сжигала, прочитав.

Письмо Питера Виггина пришло вовремя, и потому она была готова, когда ее люди прибежали к ней, задыхаясь.

– Война с турками для китайцев идет плохо. В сети говорят, что турки захватили столько аэродромов, что теперь в небе Синьцзяна их самолетов больше, чем китайских. Госпожа, они бомбили Пекин!

– Тогда оплачьте погибших там детей, – ответила она. – Но для нас время боя еще не пришло.

И на следующий день, когда грузовики загрохотали по мостам бампер к бамперу по узким горным дорогам, ее люди умоляли:

– Давайте взорвем только один мост, покажем, что Индия не спит, пока турки бьют за нас нашего врага!

Она ответила только:

– Зачем взрывать мосты, по которым враг покидает нашу страну?

– Но мы многих можем убить, если удачно выберем время взрыва!

– Пусть мы взорвем пять тысяч, удачно выбрав время на каждом мосту, у них войск пять миллионов. Мы будем ждать. Никто из вас не сделает ничего, что предупредило бы китайцев о том, что у них есть противник в этих горах. Уже скоро, но ждите моего слова.

И снова и снова приходилось ей это повторять, всем вновь приходящим, и они повиновались. Она посылала их звонить товарищам в дальних городах у других мостов, и те тоже повиновались.

Три дня. Китайские каналы сообщали, как сокрушительные армии выдвигаются против тюркских орд, готовясь наказать их за вероломство. Движение на мостах и на горных дорогах не ослабевало.

И пришло письмо, которого ждала Вирломи.

...

Пора.

Без подписи, но из тайника, который был выделен для Питера Виггина. Вирломи знала: это значит, что на западе началось генеральное наступление и китайцы скоро начнут снова перебрасывать войска и технику из Китая в Индию.

Это письмо она не сожгла, а дала ребенку, который его принес, и сказала:

– Сохрани его навсегда. Это начало нашей войны.

– Оно от какого-нибудь бога? – спросил ребенок.

– От тени бога или от его племянника, – улыбнулась она. – А может быть, от человека, который только сон спящего бога.

Взяв ребенка за руку, она вошла в деревню. Тут же ее окружили люди. Она улыбалась им, гладила по голове детей, обнималась и целовалась с женщинами.

Потом она повела парад жителей к зданию местной китайской администрации и вошла внутрь. Лишь немногие женщины пошли за ней. Она прошла мимо что-то кричащего дежурного прямо в кабинет китайского администратора, который говорил по телефону.

Он поднял глаза и заорал, сначала по-китайски, потом на общем:

– Что вы тут делаете? Убирайтесь!

Вирломи, не обращая внимания на его слова, пошла к нему с улыбкой, расставив руки, будто хотела его обнять.

Он поднял руки ладонями вперед, останавливающим жестом.

Она дернула его за руки, чтобы он потерял равновесие, и пока он шатался, пытаясь не упасть, она охватила его руками, зажала голову и резко вывернула.